Один из наиболее известных мастеров офорта 20 века на Урале.

Родился в 1925 году в селе Сылва Пермской области. В 1954 году окончил Свердловское художественное училище. С 1959 года участник городских, областных, зональных и международных выставок. Член Союза художников России с 1965 года. Работы Льва Вейберта имеются во многих музеях страны и в частных собраниях.

Родился в 1925 году в селе Сылва Пермской области. В 1954 году окончил Свердловское художественное училище. С 1959 года участник городских, областных, зональных и международных выставок. Член Союза художников России с 1965 года. Работы Льва Вейберта имеются во многих музеях страны и в частных собраниях.

Секретам гравюры первое время он обучался сам. Решающим событием стала его встреча в 1959 года с человеком-легендой из XIX века - 80-летним Г.Н. Гаман-Гамоном, который в своё время общался с такими мастерами офорта как Ф. Бренгвин, В.А. Серов, И.И. Шишкин, В.В. Матэ. Друзья и учителя Льва Вейберта - известные художники Б. Семёнов и А. Бурак, с которыми он совершил немало походов по горам Северного Урала. Лев Вейберт также признался, что состоялся как художник во многом благодаря своей жене - художнице Надежде Никулиной.

Как из древних легенд, как из старых немецких волшебных сказок вырастают в графических листах Льва Вейберта кедры и сосны, а потом тянутся ввысь в приглушенном ветрами шорохе веток, в немыслимой гордости своего духа.

Мастерство Вейберта - гравёра, уже не нуждается в рекламе, за долгие годы творческой жизни оно отточено до блеска, уверено в собственном достоинстве и самоценности.

Поэтику его гравюр отличает особое пристрастие к сельским мотивам, к размеренным и, вместе с тем, каждый раз многоликим ритмам и краскам деревенской жизни. Свое Калиново - село, в котором художник прожил последние годы жизни, он мог изображать бесконечно, хотя, казалось бы, знал здесь уже каждый уголок . Но в том-то и дело, что наблюдая из года в год за приходом весны, зимы или осени, он в те же самые места и мотивы умудрялся влюбиться заново. А влюбленный художнический взгляд всегда найдет интересное и необычное в самом простом и обыденном.

Он мастер в самых различных техниках. Безупречно владеет офортом, линогравюрой, блистательно акватинтой, а чёрный бархат его меццо-тинто, просто неподражаем. В его листах всегда превалирует предельная ясность рисунка и четкий, упругий ритм в композиции. У него мастерское тоновое богатство чёрных цветов, причём такое, что всё равно светится, переливается радостью жизни.

Он с пристальной нежностью отслеживает весенние перебежки ручьёв, берет их то сильно и крупно, сразу в нескольких планах, то впадая в декоративность, доводит до взгляда в лупу, а значит и до драгоценнейшего узорочья. И не важно снег на дворе идёт или дождь, важно, что и то, и другое в листах этого художника - сияет. Все определяет для него природа Урала. И он отдан ей навсегда.

Дочь художника о своем отце:

"Я вспоминаю, как часто глядела вслед уходящему на этюды отцу, а особенно то чудесное утро и волнительные сборы, когда он впервые взял меня с собой туда - к горам, что летали на горизонте и завораживали загадкой пространства и тверди с самых первых дней пробудившегося во мне сознания. Каждый миг они те и уже не те, а все окружающее дышит живым и глубоким смыслом. Мне не терпелось узнать эту таинственную связь с природой, что манила отца из дома в объятия лесов и гор. Он и теперь, в пору мастерства и творческого расцвета, едва над озером (последние годы своей жизни Лев Вейберт провел на своей даче на озере Таватуй) восходит день, спешит с альбомом к берегам в поиске новых впечатлений. Но дороге он радушно приветствует односельчан и открыто вступает в разговор. Его восторженность, детская наивность и прямодушие располагают к себе и пробуждают желание познакомиться с ним. Нам предстоит разгадать этого необычного для обыденного понимания человека, загадочного своей одержимостью искусством и сосредоточенностью в труде, которые невозможны без аскетизма, отвергающего внешнее, чужое, случайное.

Мой отец Лев Павлович Вейберт родился 14 августа 1925 года на берегу уральской реки Сылва Пермской области в семье потомственных интеллигентов немецкого происхождения. Лев рос мечтательным, крепким и веселым мальчиком. Мама обучала сына игре на фортепиано, отец способствовал склонности к рисованию, кроме того, Лев занимался спортом и интересовался литературой. Но что же больше всего волновало и очаровывало его. Он еще не знал, что волею истории будет смолоду оторван от мира, останется один на один с судьбой, но, имея силу и мощный культурный и творческий заряд данный ему в детстве, состоится как личность.

28 августа 1941 года по указу советского правительства в спешном порядке и строжайшей секретности производится выселение немцев с мест их проживания в заранее обозначенные пункты. С января 1942 года из переселенных формируются рабочие колонны и отряды, где для обеспечения высокой производительности труда вводится строжайшая дисциплина. Контингент репрессированных размещается в лагерных зонах, обнесенных проволочным заграждением. Такие зоны становятся промышленной основой тыла в годы войны.

Льва Вейберта заключают в лагерную зону города Карпинска. Здесь он начинает жизнь в изгнании, вслушиваясь, вглядываясь в новую обстановку. Северный Урал суровый край: морозы до 52 градусов, свист и завывание ветра пронизывающего до костей. А организм изнурен непосильным трудом и голодом. Как сохранить в себе то, что успел полюбить? Как уцелеть до новой весны в этом рушащемся мире, уносящем людей в небытие? И в этом суровом краю, в нечеловеческой обстановке экстремального выживания сердце открыло новые сокровища, заполнившие его жизнь на долгие годы.

"Однажды, - вспоминает художник, - когда я работал наверху сваленных бревен, paзогнувшись, поднял голову. Стояла пасмурная осенняя погода. Подул ветер - стало проясняться. И вдруг я увидел, как на горизонте, сквозь прорывы облаков, алмазными гранями засверкали вершины Уральских гор. Это было так неожиданно и великолепно, что несколько минут бросив работу, я простоял, пораженный увиденным, пока окрик бригадира не вывел меня из этого состояния восторга".

Событие это становится откровением. Как будто обращенным к одной его душе, звучащим голосом полноты бытия и свободы, оно опpeделяет и изменяет весь его дальнейший путь.

С тех пор художник уходит в леса, восходит на горные вершины. Здесь, на головокружительной высоте, в пустынности горного ландшафта, человек, оставшись один перед ликом природы, становится органом, в котором эхом отзывается мощный первородный импульс, идущий от животворной силы колыбели человечества. Земля нага, как в первый день творенья в покойной красоте лежит у ваших ног. И в этом вечно молчаливом мире над бесконечностью просторов, над облаками, бороздящими небесный океан, омывающий земной шар, потрясенный разум наполняет возвышающая душу мудрость.

"Мое сердце в горах все взволнованней бьется.
Мое зренье вбирает гигантский простор -
Здесь немая душа от любви разорвется -
Очарованный жить - мой земной приговор."
(Н. Вейберт)

Путешествуя по горам, начинающий художник ведет дневник, полный эмоциональных литературных зарисовок, делает массу этюдов, набросков. Вот что мы читаем в старом дорожном альбоме: "Спустившись с кедровой сопки, мы попали в полосу таежного леса. Кто не был в тайге, тому трудно представить эту величественную картину. Я никогда еще ничего подобного не видел! Мы вошли в громаду темного, сумрачного леса, где стояли вековые ели, высокие мощные лиственницы, и стали пробираться через завалы громадных полусгнивших деревьев, окутанных седыми нитями гонких сухих веток, Они спускались по стволам елей и пихт, и от этого лес казался серебряным. Было сумрачно и торжественно. Тишина поражала. Только иногда налетал легкий ветер, и было слышно, как шумят вершины старых кедров".

В 1949 году Лев Вейберт поступает в Свердловское художественное училище. Перед ним годы ученичества и тернистый путь художника (художника Бог создал для того, чтобы он рассказал о красоте сотворенного им мира, чтобы выразить невыразимое, поэтому творчество требует полной отдачи, обособленной жизни, сосредоточенной на труде, безжалостном и бесконечном).

Окончив училище и проживая в далеком от культурных событий северном городе, Вейберт не остается в стороне от поисков современников: ставшее популярным в конце 50-х годов XX века искусство графики все больше привлекает взгляд художника своей лаконичностью, техническим разнообразием исполнения, работой с различными материалами, широкой возможностью эксперимента. Знакомство с искусством мастеров прошлых столетий - Дюрера, Рембрандта, Доре, Пиранели и др. определяет вершину, к которой стремится художник.

В своем доме в городе Карпинске на улице Нахимова Лев Вейберт оборудует небольшую, но хорошо оснащенную мастерскую, в которой успешно работает с 1957 по 1973 год.

Первые опыты художника в линогравюре публикуются в прессе, экспонируются на областной выставке "Урал" 1958 года. Лев Павлович получает счастливую возможность расширить свой профессиональный кругозор: его неоднократно приглашают в подмосковный дом творчества "Челюскинская", руководимый Р. Г. Бергом. Среди других подобных эстампных мастерских именно эта в 60-70-е годы выделяется высокой технологической базой, позволяющей выполнить задуманную работу в любой графической технике, будь то офорт, линогравюра или литография. Здесь встречаются коллеги, делятся своими достижениями, ставят и успешно решают все новые художественно - пластические задачи.

Но снова и снова природа Урала зовет Льва Вейберта: он отправляется в походы и зимой на лыжах, и летом. Прекрасно ориентируясь в тайге и горах, он, опытный проводник и организатор, знаток лесной жизни, берет в путешествия попутчиков, желая поделиться красотой здешних мест.

Анализируя богатый художнический багаж. Лев Павлович разрабатывает композиции, задача которых передать каждый раз с новой свежестью чувств самобытную, древнюю, суровую красоту скрытых от человечества потаенных уголков Урала, расширяя представления о прекрасном и целостном мире. Окончательный вид композиция приобретает непосредственно в процессе работы с материалом. Средства, которыми художник достигает выразительности почти психологического состояния природы, виртуозны и выработаны годами упорного труда. В противоборстве с металлом и деревом он берег в сообщники атрибуты алхимика огонь, многовековой опыт работы предшествующих мастеров, космическую гармонию Баха и мятежный дух Бетховена, темноту зимней ночи, бег облаков, тревожный лунный лик в окне мансарды, обращенном к звездам. любовь и трепетное сердце.

Сосредоточенная битва за зрительское восприятие это путь совершенствования, он требует садиться за работу не только под воздействием впечатления, вдохновения или ясной творческой задачи, но иногда и ради эксперимента, с любопытством ожидая непредсказуемого результата, открытия в плане техники. Виртуозное владение офортом складывается из тернистого опыта проб и ошибок, досадных неудач, споров и новых поисков. Это благодатная почва для всё более интересных технических достижений на "кухне" офортиста. А порою техника распоряжается происходящим: она ведет к новым нюансам, расширяющим палитру средств графика. Каждый раз приближение к цели, к наиболее тонкому и глубокому звучанию идей произведения, делает путь все более осторожным, почти хирургически точным в опасности спугнуть птицу творческой удачи. Но именно это приближение делает процесс творчества захватывающим все существо: художник вступает в область наивысшей духовной сферы деятельности материальной субстанции. Это потрясающие мгновения, драгоценные подарки, ради которых живет художник. Все происходит на офортной доске: здесь обретают форму ощущения. Интуиция опирается на руку, ее мастерство, а рука прислушивается к чувству, звучащему в пространстве души. И тогда через зримое изображенное проступает и берет верх незримое ощущение состояния природы. Вот работа, требующая мастерства, предельно отточенной и виртуозной тexники: мистическая глубина тона, сетка или паутина штриха, смутное борение и перетекание сгустков энергии в нервно вибрирующих перекрестьях линий, небесный свет и фатум темноты - уже не пейзаж, а, психологический портрет природы Урала, непростой и суровой, непривычной глазу красоты Земли с печатью древних катастроф планеты.

И в северный период своего творчества, и теперь, проживая в поселке Калиново, на берегу высокогорного озера Таватуй, Лев Вейберт ведет активную выставочную деятельность: периодические выставки в городах Новоуральске, Екатеринбурге. В Москве - постоянная экспозиция в лютеранском приходе собора Петра и Павла, его работы выставляются в Сиэтле, находятся в отечественных галереях и музеях изобразительного искусства, а также в частных коллекциях на родине и за рубежом.

В графических произведениях Л. П. Вейберта открывается не только величественная эпопея панорамных пейзажей Северного Урала, но и лирические камерные мотивы, посвященные временам года, окрестностям озера Таватуй, почти портретные изображения деревьев, рассказывающие об их судьбах глубоко и проникновенно.

Художник преподносит нам пейзаж без предвзятых стереотипов, накопленных предшественниками этого жанра, изучив природу на собственном опыте в непосредственном контакте с первозданным миром, искусно запечатлевая то цветущее буйство, то разрушение в потоке времени, состояние атмосферы и земной материи. Это не ласкающий взгляд натурализм, лишенный внутренней жизни, не любование уютными банальными мотивами, так привычными зрителю, но не волнующими сердце, а всеохватывающий, глубоко психологический портрет природы.

Черно-белый штрих гравюр на линолеуме так скрупулезно чист, разнообразен по тону и фактуре, что не уступает ксилографии в самых лучших ее качествах. Резцу мастера под силу чисто живописные задачи: передача тончайших состояний природы, будь то дождь, снег, ветер, кристально чистый воздух и мороз, хмурая сырость глухого леса, звонкая зелень и свежесть весны, мрачные сумерки горных долин, седая древность уральского ландшафта.

В гравюре "Июль" на первом плане покрытые лишайником камни и трогательные стебельки цветов в соседстве со стволами упрямых деревьев, искаженных в борьбе за жизнь, Освещенные солнцем зубья каменного гребня, разрушенного солнцем и бурями, встают на пути вниз, в распадок, поросший чернолесьем, таящий в своей низине бурный ручей. За лесом новый хребет - скалистый, уходящий в небо и еле видный сквозь стихию облаков, окутавших вершины. В этом лаконичном листе каждый из пяти отличающихся по тону планов пейзажей насыщен детальной разработкой элементов тектонической структуры земли и характера растительности.

Пластическое и тональное решение сюжетов всегда музыкально, будь-то единый, насыщенный аккорд стихийной мощи или полифоническое звучание серебристой гаммы.

Похожий на саван ночи, черный стяг накрыл долину, и молнии излом, как отблеск ада громом поразил округу, соединяя небеса и землю энергией огня. Так темный лист "Грозы" пересекает лишь ослепительная вспышка. В кромешной непроглядной тьме скрипят и стонут сосны под натиском стихии, вселяя ужас в настигнутых грозой.

Улавливая в силуэтах деревьев, в рисунке ветвей пластические музыкальные ритмы, художник придаем сюжетам лирическое ("Апрель"); мажорное ("Февраль") или трагическое ("Корень") звучание; энергичный ритм жестких изломов линий придает композиции динамизм ("Пейзаж", "Лeгенда", "Буртым-Камень").

В гравюре "Февраль" мажорная мелодия восходящею к лету солнца звучит освещенными стволами на фоне темной стены хвойного леса. Февральское солнце еще низко - и длинные тени oт стволов тянутся и играют полутонами в глубине пространства, yxодящего в лес по плотному снежному насту.

"Март" - ожидание весны в тонких изогнутых ветвях, пересекающих на листе белые льдины тронувшейся реки. Ритм изящных стволов, чередования темных прогалин и тающих сугробов придают композиции звонкую мелодичность, радостную подвижность оживающей природы.

"Глухомань" - в таинственный чертог вступаем, в глухую тьму неведомой тайги. Молчаливо - зловещи огромные ели в призрачном мраке чернолесья, где зверь лесной не пуган человеком, где мрак и дрожь к вам в душу заползают, и в тишине подстерегает страх.

Торжественно - высокой нотой звучат симфонии лесов, выполненные в офорте. "На старых вырубах" - корабельные сосны во всю свою высь взметнулись в небо, вершинами сомкнувшись под куполом глубоким. А "Лес шумит" в тревоге гнутся мощные стволы сосен, и мечутся по небу причудливые тучи. Среди камней огромных торчат стволы останки сломанных грозой деревьев. В напряженной пластике ветвей, в смятении облаков, шум ветра и неотвратимость бури.

"Дарующая жизнь" и "Старые кедры" - прямая аналогия с "Тремя богатырями" Васнецова. Самые могучие деревья Северного Урала - вечнозеленые вековые кедры замыкают тяжелый массив. За ними, выше горы, уже не растут деревья, лишь карликовые березки и искореженные сосенки цепляются узловатыми корнями за покрытые цветным лишайником камни. Северная сторона стволов кедров оголена, а ветви тянутся к югу. Создается впечатление, что могучие великаны грудью навстречу непогодам и невзгодам шагают в гору и защищают собой зеленое море лесов от леденящих ветров и жестоких метелей, от холодного дыхания вершин.

Древние кедры - косматые деды;
Как великаны, идут по горам.
Грудью на север, а кронами к югу.
Корни плетут по седым валунам.
(Н. Вейберт)

Фактура коры деревьев, точный рисунок растений, детальная, поистине портретная, проработка всего образа, проникновенное отношение к жизни растений в суровой среде, делают деревья одушевленными существами, хранящими свои тайны и народные поверья, несущие печать нелегкой судьбы. Даже изображая сравнительно небольшой уголок пейзажного пространства, Лев Вейберт внутренне соотносит его с необъятными земными просторами родного края, помогая увидеть привычное с новой стороны, в новом понимании, открывает в зрителе тайное зрение - зрение души.

Его офорты эпического звучания - сложный композиционный организм, точка зрения смотрящего в пространство находится высоко над землей. Как с птичьего полета или с вершины горы, мы взираем на не тронутый человеческой цивилизацией древний ландшафт ("Небо над увалом"). Над чашею долины сгустилась тяжесть свинцовых туч. Их яростная схватка над горами, как битва богов неба с богами древней земли. Но вот безбрежный свет теснит грозу за горы, и вдалеке, куда хватает взора, умытые вершины разлитым солнцем полны. Весенние цветы коврами раскинулись на склонах. Из дали в даль перетекая, серебряные змейки рек блестят в низинах. Леса колышутся зеленою волной, и ты один стоишь над царственной землею, ее небесной наготою потрясен. Ты с бездной времени вступаешь в размышление, переживая всем существом величие природы и осознание себя в ее пространстве. Мы бредем по каменистому плато, и облака проплывают сквозь тело, мы парим над планетой, словно собственной кожей ощущая выход за грань привычного, ограниченного экологического мышления большинства, именующего себя "венец мироздания", с eго утилитарным взглядом на природу, с eго безответственным отношением к флоре и фауне, к богатствам, дарующим жизнь. Таково морально возвышенное воздействие на человека пейзажного образа, не только раскрывающее новые горизонты и грани, но и дополняющее созерцание философским понимаем, глубоким раздумьем о судьбе планеты от сотворения мира до будущих, грядущих, но не ведомых нам времен.

Глубоко чувственное восприятие и переживание явлений природы как психологических состояний Земли, а Земли как живого организма. Глобальный охват зрением и мыслью космического бытия нашей планеты в межзвездном пространстве, поэтическое переживание величия горных просторов и философские обобщения, таков индивидуальный вклад художника в расширение возможностей пейзажного жанра.

Мастерство Льва Павловича Вейберта таит в себе еще много нераскрытых явлений. А произведения искусства создавались, да и создаются по сей день, не для того, чтобы явиться предметом научного анализа многочисленных исследователей. Каждый автор надеется на то, что его творение станет откровением для того или иного зрителя. Каждый автор мечтает о том, чтобы его мысли и чувства, заключенные в каждом произведении, стали близкими мыслям и чувствам человека, соприкоснувшегося с ним. Главное для любого автора - эмоциональное восприятие его работы, ведь именно она позволяет на подсознательном уровне личные переживания художника превратить в переживания собственной внутренней жизни зрителя.

Побывав на выставках Л. Вейберта, вы удивитесь, как необычна и красива Земля. Идите по ней и смотритe, широко раскрыв глаза, и жизнь ваша будет прекрасна.

Ради этого стоит появиться на свет и побыть заодно с небесами, с солнцем, с луною, с летящими тучами. Тогда вы воскликнете:

"Улыбнись и ты, сладострастная, с холодным дыханьем, Земля.
Земля, твои деревья так сонны и мягки!
Земля, твое солнце зашло, -
Земля, твои горные кручи в тумане!
Земля, ты в синеватых стеклянных струях полнолунья!
Земля, твои тени и блики пестрят бегущею реку!
Земля, твои серые тучи ради меня посветлели!
Ты для меня разменялась, Земля, -
Вся в цвету яблонь, Земля!
Улыбнись, потому что идет твой любовник..."
(У. Уитмен)

Наталия Вейберт